Петербургский скульптор, автор премии «Небесная линия» побывал в Гонконге и остался приятно шокирован развитием региона.
Сергей Фалькин часто выезжает за рубеж, чтобы принять участие в разнообразных выставках. В его арсенале выставки в США, Германии, Франции и одна в Лувре. Недавно он вернулся из Гонконга, где побывал на международной палеонтологической выставке, которая называется «Baby mammoth of Ice Age» («Люба — мамонтенок ледникового периода»). Главным экспонатом этой выставки стал мамонтенок Люба, найденный в 2007 году на реке Юрибей. Организаторами выставки в том числе выступили Международный мамонтовый комитет и Музейно-выставочный комплекс имени И. С. Шемановского Ямало-Ненецкого округа.
— Сергей, каким образом вы познакомились с Международным мамонтовым комитетом?
— Наверное, это провидение. Так бывает: затрагиваешь какую-то тему один раз, потом она уходит и вдруг, через много лет, всплывает. Кажется, случайно, но какая-то закономерность в этом есть. Дело в том, что я начал резать кость раньше, чем камень, еще в 80-х. Тогда же я познакомился с главным петербургским мамонтоведом Николаем Кузьмичом Верещагиным. В начале 90-х 15 резных вещей из кости были выставлены в галерее в Нью-Йорке и там же были проданы. Но потом я увлекся другими темами, и кость была забыта.
И вдруг через много лет ко мне обращается координатор Международного мамонтового комитета в России Сергей Горбунов с просьбой разработать логотип комитета. Здесь надо заметить, что Мамонтовый комитет — это международная некоммерческая организация, которая занимается привлечением средств для развития палеонтологии и исследования мамонтовой фауны мира. Конечно, мне было лестно и интересно поработать с такой организацией. Я нарисовал эскиз, мы встретились. Сергей Горбунов приехал ко мне в мастерскую, логотип ему понравился, так началось наше сотрудничество. Поскольку в то время комитет был занят подготовкой выставки в Гонконге, возникла мысль подготовить для нее несколько экспонатов. Специально под эти работы Мамонтовый комитет прислал шесть мамонтовых бивней. В результате было сделано шесть работ: четыре моих и две — известного петербургского кузнеца Игоря Андрюхина.
— Какие впечатления от выставки?
— Главный фурор там произвела наша Люба — мамонтенок, история которого много раз описана в прессе. Выставка палеонтологическая, и Люба иллюстрирует раздел, связанный с ледниковым периодом. Интерес к ней колоссальный, море посетителей, публикации в прессе.
Для меня, конечно, там была значима другая тема — все, что связано с китайской резьбой по кости. Мы здесь привыкли думать, что это что-то примитивное, за исключением исторических вещей, представленных в Эрмитаже и Этнографическом музее. Оказалось, это совсем не так, уровень резьбы в Китае — фантастический. Они делают уникальные вещи в традициях своей школы. Там нет принципиально новых идей, но есть потрясающее мастерство и отточенность, а это составляет суть китайской традиции. Надо сказать, что после этой поездки я изменил свое отношение к китайцам с точностью до наоборот по всем вопросам, не только в том, что касается резьбы.
— Почему?
— Их трудолюбие и основательность — реальная сила, с помощью которой они уже превзошли и Новый, и Старый Свет. Когда туда приезжаешь, это становится очевидным. Их менталитет, качества, которые присущи буквально каждому китайцу, привели к небывалому экономическому росту. Кажется, нет такой темы, в которой китайцы не преуспевают. Поражает, сколько денег там сосредоточено, по некоторым оценкам — более половины мировых денег вообще. Покупательная способность потрясающая. В Гонконге во многие бутики на улице стоят очереди. Люди специально приезжают в свободную экономическую зону, чтобы купить брендовую одежду, украшения, парфюм. В то время как в Европе в бутики покупателей завлекают, а в России вообще ничтожное количество людей могут приобретать дорогие вещи.
Мы побывали на Макао, это остров в часе езды на катере на подводных крыльях. Макао известен как аналог Лас-Вегаса, средоточие всех казино в Китае. Проехались по нескольким казино, могу сказать одно: то, что там уже построено, это фантастика, а будет еще лучше. Причем подавляющее большинство посетителей этих заведений — богатые китайцы, европейцев — не больше 10 процентов.
— Какие перспективы у вас, как у скульптора, на том рынке?
— Я туда ехал без особых надежд на коммерческий успех, скорее хотел познакомиться с новой для себя страной, посмотреть на традиционные резные работы из кости. Но так получилось, что мой друг Андрей Буканов, который занимается бизнесом в этом регионе, познакомил меня с одним влиятельным китайским предпринимателем из Макао. Он заинтересовался моими работами и пригласил нас к себе. Этот человек владеет в Китае собственной косторезной фабрикой, где производят потрясающей красоты работы. На Макао у него салон, где мы имели возможность их увидеть. А в результате договорились о том, что он будет продвигать мои работы в Китае и уже через месяц там должен выйти каталог моих работ.
— Вы работали с разными материалами, теперь увлеклись костью. Какие новые перспективы есть в этой теме?
— Я работаю с идеями. Есть у меня идея сделать скульптуру из китового позвонка. Есть планы насчет совместных работ по дамаску с Игорем Андрюхиным. Одно могу сказать точно: сейчас меня привлекает большая скульптура и в ближайшее время я буду работать в этом ключе. (Самая маленькая работа Сергея Фалькина — миниатюра «Букет», выполнена из бразильского агата, высота 4 сантиметра, в частной коллекции в Санкт-Петербурге. Самая большая — бронзовый «Петух» из серии «Шествие ряженых», высота 2 метра 10 сантиметров, в частной коллекции в Америке. — Прим. авт.) «Костяная» тема развивается тысячелетиями во всех странах, где режут по кости и бивням различных животных — мамонтов, китов, оленей, слонов. И в каждой стране отражается местный колорит. Меня привлекает косторезное искусство северной Азии, оно не связано с религией, в нем больше свободы, философии, оно ближе к космосу. И у меня много идей, связанных именно с азиатским севером, с его природой, животными, мифами и легендами. Именно эта тема вдохновляет меня сейчас, а в каком материале она будет воплощена — дело десятое.
Ольга Рогозина